AR DE EN ES FR IT JA NL PL PT CN

Это может быть интересно для некоторых; уместно, учитывая обстоятельства; у меня нет социальных сетей.

Сделать это нелегко. Меня просят описать свою биографию, потому что кто-то другой видит в этом ценность (которую я не вижу). Итак, начнем.

«Где ты был? Чем занимался?»

Я колеблюсь; по какой-то причине я понимаю, что карта нереалистична из-за погоды. Я думаю о ночах в штормах на подветренном берегу в Норвегии (в 19 лет), затем о железнодорожных станциях под дождем… затем о Джакарте с молниями, затем о Финляндии зимой, когда я возвращался с работы на ледоколе (корабле). Верфь в Гдыне (или это был Гданьск?) в темноте, снегу и льду во время голода. А как насчет того дня, когда мы прибыли в Турцию, чтобы ввести в эксплуатацию корабль, проезжая через руины землетрясения? Тогда было солнечно.

Потом я вспоминаю вершину горы в Омане, тишину, молодую мать, которая подает мне кофе, не веря, что кто-то остановился здесь. Тишина, в которой слышно, как падает булавка. Разбитый термос традиционной оманской формы, а ее ребенок не обращает внимания на обстоятельства; мы предлагаем подарок, наш новый термос такой же формы, который считается уместным и приемлемым. Доброжелательная шутка с ее стороны, подразумевающая «я не откажусь». Мне нужно было знать, что предложение не было бестактным, и она, в своем одиночестве, поняла это и (без слов) дала мне понять, что все в порядке.

Затем я снова в 19 лет, вспоминаю Гонконг, на палубе патрульного катера Королевского флота, подбирая вьетнамских беженцев и топя их брошенные лодки. Нельзя брать их с собой, нельзя оставлять препятствия в ночи. Я смотрю на него, подростка, безопасно стоящего на палубе в шортах, держащего апельсин. Тепло, так что все в порядке. Я замечаю, что он здоровее меня, но я слишком молод, чтобы… сделать из этого какие-то выводы. Вы, наверное, знаете такие моменты, когда вы обмениваетесь взглядами, и мы делаем это, там, тогда, и с его точки зрения все в порядке. Я тоже; три секунды — это не много. Надеюсь, вы сейчас читаете это.

Затем я думаю о том, как сложилась судьба молодой пары, арендовавшей яхту в Красном море. Они рассказывают мне, как их и их гостей арестовали в Сомали, яхту конфисковали, а их сопровождали вглубь страны как заключенных пьяные или наркоманские полицейские. Кто-то (овцевод и его жена) узнает об их ситуации по радио и с помощью легкого самолета; послы протестуют; они ничего не знают о том, что происходит; их ведут обратно к побережью, обратно на пляж, где солдаты направляют свои винтовки на сержанта, и его казнят прямо на их глазах. Теперь мы в Саутгемптоне, пара снова готовит яхту, а я что-то подключаю; не помню что, но, по их словам, это необходимо. . .

Они все часть моего прошлого, все они, затрагивая мое сознание своим. Один таксист; я чувствую это и перед самым прибытием тихо добавляю: «Если бы кто-то меня убил. . . я бы просто почувствовал разочарование». Я плачу. Выхожу из такси и продолжаю путь. Но почему я просто слушал, как техник, везущий нас на работу, хвастался, что он убил не одного, а двух мальчиков на мопедах на этом самом круге, воспользовавшись своим предполагаемым правом проезда, чтобы ускориться. Та же рутина в следующем году… … и теперь он жалуется, что не знает, почему его жена развелась с ним.

«Боже мой! Мне нужно это прочитать!» «Остальное будет таким же?»

Мне немного тошно — слишком много кофе сегодня утром, где я сейчас нахожусь, на юге Франции. Не очень-то приятно, чем занимаются здесь сплетники. Кажется, это был, э-э, как его звали, Том Сойер — нет, постойте, Марк Твен — который писал, что он был здесь, был поражен красотой и не впечатлен «отсутствием принципов». Он был здесь? Если да, то, похоже, он не задержался, чтобы узнать больше. И не использовал свое настоящее имя. Хотя я чуть не умер от клеветы (и столкновения с оленем), я поднялся и продолжил путь — получив очень большую, очень добрую помощь. И не только в этом. Почему люди, не знающие алфавита, которые не умеют ни читать, ни писать… …всегда поступают правильно, делают все возможное, как будто все дается им легко? Я разберусь с этим позже; я не могу по-настоящему понять, пока не стану таким, как они. Моя старшая сестра сейчас парализована, но это не то же самое…

На протяжении всего (большей части) жизни меня удивляют младенцы и малыши. Люди, которые знают меня лучше всего, с добрым словом отмечают, что мои (главные) увлечения — это малыши и инженерия. Прежде чем кто-то скажет: «Здорово! Вот мои и сломанные Шевроле там!»; как вы, наверное, уже поняли, у меня сейчас полно дел. Если это местное и в пользу обслуживания… ну, я устанавливаю системы орошения, ремонтирую квадроциклы, меняю двигатели на… как это по-английски… э-э, электрифицированное солнце… что-то в этом роде. Алюминиевые жалюзи, которые опускаются, и когда они застревают… вы тоже. Мелочи, такие как проводка конюшен с LED-освещением, одна лампа 10 Вт на лошадь, но на самом деле лошадь великолепна, а не я. Музыканты меня поражают. Я слушаю «Pretty Lights» на работе и во время тренировок. Каждый вклад, Дерек! Все; каждый нюанс. Надеюсь, вы понимаете; примирение, пожалуйста.

В целом, пожалуйста, имейте в виду, что решение проблемы рака — не единственное, чем я занимаюсь.

«Боже мой! Он опять за свое!» Ну, все это очень мотивирует. «Может быть, для тебя, приятель! Это то, что называется мнением!»

Так и есть; и это нормально, потому что это не инженерия, не наука. «Ой-ой! Теперь ты станешь скучным».

Я вышел на улицу, чтобы походить по подъездной дорожке (это меры COVID по умеренной изоляции). Я не мог писать… «Почему?» Я был в отчаянии от того, что… личный опыт может быть очень раздражающим для других. «А пока?» Ничего не происходит… «По-твоему» … ну, ничего очевидного в том смысле, к которому я привык, как, например, размышлять, планировать, делиться, действовать, анализировать, снова планировать, смеяться каждую минуту и делать еще больше. «Консенсус — это другое; теперь ты это понимаешь». Я, в общем, озадачен тем, что я все еще здесь, все еще жив… когда так много детей ушло.

«Вот оно». У малышей бывает такое выражение лица… если все остальные вдруг исчезли. Тогда я кричу в уме… «Когда ты думаешь об этом?»… люди оставляют их где-то, одних. Но я успокаиваюсь, когда слезы текут по моим щекам. Некоторые (малыши) привыкают к определенным ситуациям, например, к тому, что их сажают в детское кресло в машине… Это было забавно. …его мама рассказывает мне, что ее (трехлетний) сын нашел ключ, нажал на центральный замок (изнутри), а запасные ключи находятся в спортивной сумке в багажнике, который теперь тоже заперт. Мы стучим по окну, чтобы побудить его нажать еще раз. С широкой улыбкой он думает, что это означает вернуть их на место, поэтому бросает ключи на переднее сиденье — с еще одной широкой улыбкой. Ну, его лицо немного покраснело; окна все закрыты, а в салоне жарко. Официальный механик Peugeot, находящийся в двух милях отсюда, отвечает, что «не может» открыть запертый автомобиль. Я в этом сомневаюсь; я видел, как это делает полиция. Пожарные не нужны. Я разбиваю одно окно молотком; мальчик смеется, как будто никогда не видел ничего более забавного. Я чувствую, что показал ему очень плохой пример! . . . . . .

Теперь я чувствую себя лучше. «Важно не то, что ты делаешь, а то, как ты это делаешь! В этом и заключается смысл жизни!» — так звучала поп-песня, когда я был, э-э, молод. Добавить это в статью гораздо сложнее, чем я думал сначала.

Я снова был на улице, размышляя о «мире» и о том, что есть так много вещей, которых я не знаю. Кажется вежливым предложить свое резюме и убедиться, что оно будет полезно для людей с разным опытом, будь то читатель на Филиппинах или в пяти минутах отсюда. Мой юмористический спутник предлагает продолжить интервью выше (да, оно настоящее), как это делают влогеры для презентаций на YouTube; как, например, делают пары на катамаранах. У них есть так называемые «патреоны», и, в некотором смысле, у меня тоже. Я собираюсь пропустить занятия (в некотором смысле), покататься на скутере без конкретной цели и посмотреть, поможет ли реальность (а не это) на какое-то время. Я даже не знаю этого. Смысл предложения моего коллеги заключался в том, чтобы помочь вам пройти через это (а не мне).

Надеюсь, ты нашел это довольно забавным. Так, о чем я думал? Я не… Ах, теперь я вспомнил. Как англоговорящий во Франции, я ограничен в своей уверенности в самовыражении, но все же делаю это. Только когда тема является той, в которой я могу внести свой вклад; полностью подавленный обычным поведением… … этот разговор сводится к тому, чтобы перебивать других на полуслове.

Здесь это считается нормальным, и если вы показываете свое недовольство, некоторые будут винить вас и гневно смотреть на вас. Не то что в Норвегии. Еще более сложно то, что большинство разговоров касается мнений, называемых критическим мышлением; этому учат в школе и считают, что так нужно вести себя, если вы стремитесь быть взрослым. Однако на самом деле это часто превращается в ссоры и осуждение. Возможно, EFSA заявляет, что не принимает критику — никакую — потому что получает ее слишком много. Критик (в английском языке) может также означать «злого», придирчивого человека, который преувеличивает свой вклад, занижая ваш. «Мистер всезнайка», — как-то сказал обо мне кто-то.

Однако я понял, почему. Обычно тихий, возможно, даже тревожно молчаливый, я слушаю, чтобы учиться. Говоря только тогда, когда к тебе обращаются, и только тогда, когда это правда, я согласен, может показаться, что ты просто знающий человек, не умеющий вести себя иначе. «Мистер «знает, когда предлагает» — это, возможно, более мягкий способ реагировать. Все, я имею в виду все мои коллеги, были такими.

Это «откуда я родом», как и предполагает американский английский. Мы тратили много времени на то, чего не знали — на планирование, но не недели на описание нашей жизни, в которой мы не знали многого. И, к счастью, ни минуты не тратили на так называемые горячие дебаты. Мне нравятся фермеры здесь. Это напоминает мне мою юность в Дербишире; они молчаливы по схожим причинам, и что еще лучше, их собаки учатся этому от них.

Многое о собаках.

Да, именно так. Самым большим бедствием за все годы, проведенные здесь, действительно самым худшим, были и остаются владельцы собак, которые притворяются «Здорово, дом в аренду в деревне. Мы можем арендовать его за двадцать евро в день, бросить этих лающих животных во дворе и попросить нашего друга заходить и время от времени бросать им еду через стену. Пока!». Без сна; собаки истерически лают часами с поразительной силой и выносливостью; кто-то приходит; собаки убеждаются, что лай всю ночь принес результат. Итак, они делают это каждую ночь. Каждую ночь. Каждый год одно и то же. Предполагая, что они не знают, я оставляю письмо в почтовом ящике, что ночные сменные работники и те, кто находится в непосредственной близости от машин (как я), в конечном итоге могут уснуть за рулем или стать виновниками несчастного случая на работе. Если некоторые не могут продолжать, они потеряют работу, потому что обязанности требуют способности реагировать. Владельца собак нет, так что, может быть, они не знают, как это?

Большинство знает, но делает вид, что не знает. Когда они заходят, если заходят, они кричат на своих собак, чтобы те заткнулись. В своем письме я пишу, что заметил, что они не терпят этого, даже десяти секунд… и что я с ними согласен. Они понимают это сразу. До сих пор делиться с ними фактами всегда срабатывало. Они знают, что закон, порядок и судьи не примут усталость и мучения от бессонницы в качестве объяснения смертельного несчастного случая на дороге (то есть позже). Даже если собака соседа вместо этого весь день визжит и лает как пушка, вы обречены на пожизненное заключение в собственном доме. Тихая просьба вашего ребенка о помощи снаружи не будет услышана.

Я помню, других соседей строителя, их двенадцатилетний сын покончил жизнь самоубийством. Другая причина (вероятно), но об этом нужно помнить; ну, две вещи. Применение лая собак к кому-либо считается позорной пыткой «(когда это делает власть)». «Что еще?» О, конечно, люди настаивают на праве делать все, что они хотят, на своей собственности. Итак, когда я сообщил им об этом… я полагаю, что, возможно, или, скорее всего… «люблю своего соседа». В любом случае, это лучше, чем судебный процесс или смерть от этого. «Худшее?» Немецкая овчарка, оставленная одна, выла и лаяла в среднем 7 часов в день, каждый день в течение чуть более года — на расстоянии четырех метров, очень громко. Я потратил десять минут, чтобы сообщить об этом ее мужу, и она ответила мне, что неприемлемо, что я просто зашел без предварительной договоренности. Она предполагала, что может дрессировать мужчину, хотя не могла даже дрессировать собаку. Мы должны были терпеть 1000 часов лая собаки дважды, а она заявила, что человека не должно быть слышно в течение десяти минут (потому что это ее немного раздражало). Известная сплетница убедила ее попробовать отчитать меня, потому что «это то, что должны делать женщины; глупые мужчины!».

Немного лучшие результаты были заметны у тех, кто находился в двадцати метрах на склоне холма позади, выше, на том же уровне, где я сплю (или пытаюсь спать). Мужчина дома был запуган своей тещей, чтобы принять это ужасное животное. Она предлагает ему (своему зятю) «Поскольку ты живешь в деревне с участком, где он может бегать и гадить, где ему вздумается». Когда он прочитал мое письмо и пришел в себя, он был в восторге, абсолютно в экстазе… от того, что смог констатировать, что ситуация может кого-то убить. Он почувствовал поддержку, чтобы немедленно вернуть собаку своей теще. Он сказал ей: «Ты так сильно не любишь, когда тебе перечат? Пожалуйста, пойди к нему (то есть ко мне) и попробуй… что-нибудь». Она сгорбилась перед подъездной дорожкой и не осмелилась. «На следующее утро собака исчезла».

Doggone — это выражение разочарования в американском английском. Некоторые, очень немногие, сразу же (и неосмотрительно) восклицают: «О! Вы не любите собак! Посмотрите все, он не любит собак, наших безобидных милых друзей!», потому что они не знают, что я жил с немецкими овчарками (двумя), гулял с веймаранерами (двумя) и бордер-колли (одной); моя младшая сестра была сильно укушена за ногу (когда была ребенком и каталась на велосипеде), а я был привязан к турецкому мастифу (клык проткнул мою левую руку — к счастью, собака снова открыла пасть). Колли нужно было ежедневно пробегать пятнадцать километров. Я пытался не отставать от него по просёлочным дорогам. Другие кричат то, во что они хотят верить: «Все! Я настаиваю, все! Собаки в деревне лают! Вот так! И я не хочу слышать от вас ничего другого по этому поводу!». Это совершенно неверно. Бродячие собаки здесь держат головы опущенными и бегут мимо (на пути к тому, чтобы убить кур), прекрасно понимая, что молчание — полезная черта. Вот почему в мирных фермерских долинах нормально слышать вдали колокола церкви, звон колоколов или пение птиц, ветерок в солнечное утро — и ничего больше, кроме смеха малышей и лепета младенцев. Ну, иногда еще овец, но они обычно едят или остерегаются собак. В деревне много собак, но вы можете этого не знать, если просто проезжаете мимо. Думаю, я покончил с этой конкретной неприятностью, ну, по крайней мере, до следующей.

В любом случае, на чем мы остановились? Ах да, карта. «Наконец-то!» Хорошая идея? У меня была такая? . . . . . . . . . . . . . .

Теперь я вернулся с поездки на скутере и задаюсь вопросом, разумно ли то, что я собираюсь сделать. Я сосредоточен на маршруте, у меня есть две пиццы и бутылка вина в . . . . . как бы это ни было. Я забываю английский! Скутеры Sym великолепны (кстати). Э-э-э, да, поворот на кольцевой развязке после карьера, где мы забираем отсортированный гравий… Я думаю… Проблема с тем, чтобы писать здесь, заключается в том, что в конце концов кто-то, где-то… поймет, что все это вполне соответствует действительности, во многом тому, что они уже знают… но или же, или однако, как бы то ни было, что-то скрывая. Мой спутник замечает, что это вполне неизбежно.

Но что (я скрываю) и почему? Это может быть что-то зловещее (по мнению пессимистов) или просто вежливое (по мнению оптимистов)… Я предпочитаю дать вам совет ребенка… по этому конкретному вопросу, при этом давая понять, что я… застрял.

Если бы я сказал это здесь и сейчас, это было бы невежливо (по отношению к вам). Несмотря на (несмотря на) мои попытки выглядеть здесь обычным, ребенок (одиннадцатилетняя девочка) и четверо взрослых уже выяснили это (во Франции) и сказали об этом много лет назад. Моя маскировка раскрыта; они смеются; я нет.

Если вы хотите знать сейчас, о чем, во имя всего святого, я говорю, то можно спросить любого ребенка в возрасте от 8 до 12 лет (включительно), и они с широкой улыбкой вам ответят. Я чувствую себя несчастным, опустошенным, что моя роль настолько… нетипична, что… может быть признана только… … только ими. Я предлагаю вам этот вариант по многим причинам, которые я знаю, а вы… пока нет.

«Где карта?». Ах да, я такой неуклюжий… … Здесь, вверху, Северный полюс.

Посмотрим, чем еще я занимался (с точки зрения работы или учебы) . . . . . . .

Э-э, к делу. Добрые люди научили меня летать на легких самолетах (до того, как я получил водительские права и до изобретения GPS). Два года работы диспетчером вертолетов (в основном Lynx) прошли без происшествий благодаря отличным пилотам. Я недолго работал (во Франции) в химической промышленности, занимаясь фармацевтическими процессами на указанных объектах. Они указывали, я составлял сметы; отремонтировал и настроил несколько. Единственный инцидент: однажды я отравился — это профессиональный риск в этой сфере. «Почему работа на складе?». Меня попросили, фактически попросили оставить свою карьеру, чтобы в конечном итоге заниматься этим здесь. Это было очень больно (как и травма спины). «А почему ребенок?». Наш вклад заключался в распределении текстильных изделий, в том числе коробок с детскими шапочками; я помню, как раскладывал столько, сколько было заказано. На распечатанной накладной указан небольшой магазинчик возле пляжа; молодые мамы имеют возможность сделать покупки в последнюю минуту, потому что здесь жарко и солнечно (опасно) с холодным ветром (требуется время, чтобы привыкнуть). Снимаю шляпу перед всеми, кто работает в сфере «логистики».

Я есть на одной фотографии, в синем комбинезоне, диагностирую автоматическую систему выравнивания комбайна (используется на очень крутых холмах). Лучше всего было сначала разобраться с проводкой (фотографии до и после) — и предоставить чертежи, как только это было сделано. Часто приходилось выполнять тяжелую физическую работу, кто-то попросил меня помочь вывезти несколько десятков тонн куриного помета (5000 яиц в день), что занимает около пяти недель (чтобы пройти инспекцию, убедившись, что вся автоматизация машины абсолютно чистая). Все это очень интересно.

«Встречал кого-нибудь известного?». Ну, моторная яхта Katana принадлежала Ларри Эллисону (хотя я не встречал его после установки навигационной станции с плоскими экранами — плоские панели были тогда почти неизвестны). Он является генеральным директором Oracle — это не значит, что я гений в области ИТ. Мне 60 лет! (Когда я писал это, сейчас мне 65!).

«Да, фотографий нет, пожалуйста, воспользуйтесь своим воображением». Три солдата и я в небольшой, достаточно быстрой лодке ночью, в кромешной тьме. Мне 20, им, вероятно, тоже. Мы плывем у побережья Гонконга, ожидая триады (китайскую мафию), в темноте, с выключенными огнями. Один из них говорит мне: «Итак, ты офицер, у тебя есть своя каюта на корабле?». «Иногда», — отвечаю я. «Я бы умер», — говорит он. Тишина. Другой морской пехотинец спрашивает: «От чего?». «От мастурбации», — отвечает первый. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Если бы триады были поблизости, они бы услышали наш смех за милю. Итак, на рассвете мы отправляемся на пляж (с сопровождением на воздушной подушке), и я ухожу, чтобы провести день с гуркхами. Они работают и ночью, наблюдая за китайскими гражданами, пересекающими границу (по каким бы то ни было причинам). Они подбирают их, приветствуя словами: «Рады вас снова видеть, третья попытка». Ну, вы знаете, как обычно: обратно на автобусе, горячий чай и сэндвич там…».

«Вы когда-нибудь получали травмы?» Э-э, два ложных тревожных сигнала о раке с операцией, чтобы это устранить. Одна рука застряла в защелке люка для журналов (боеприпасов); медик заявил, что все ногти отпадут; он предлагает мне — сейчас или позже — я выбираю сейчас; снимает их плоскогубцами, без анестезии, возвращаюсь к работе. На фотографии видно, что оранжевые перчатки оставляют много места для повязок. «А потом?» Холера в Омане. Я не знал, что происходит (что обычно), и поэтому переждал, не обращаясь за лечением, потому что не знал, от чего лечиться. «Удивительно, что это не убило тебя», — говорит доктор на вечеринке. Мне было 32, поэтому я выжил. О многом я предпочел бы не упоминать . … но единственный вред, который мне был нанесен (в физическом плане), был со стороны молодого водителя в Тарбе, Франция, в 11 часов ночи, мчавшегося со скоростью 100 км/ч по городской площади. Он был в ярости, потому что, уклонившись от меня, он проиграл гонку. Он сбил меня с ног и не забил до смерти, потому что сзади него подошел очень крупный темнокожий мужчина, не сказав ни слова. Другой убежал. «А потом?» . Несчастный случай на работе, расследование (вроде как); ужасная травма мышц нижней части спины; пять недель почти без сна. «А потом?». По дороге на ферму зимой маленький олень пытается выпрыгнуть из канавы и перебежать дорогу (обычно им это удается, довольно точно). Я еду на скутере, хорошо укутавшись. 32 минуты спустя (после полной потери памяти) я вижу лицо: «Мэтью. Ты в порядке?». Я не знаю! Перелом правой лопатки (как оказалось). Затем, совсем недавно, инфекция (от кошки) Бартонелла, приведшая к образованию кисты. Требовалась операция. Итак. В завершение, в этом году мучительная грыжа позвонков L4/L5 и смещение L1/L2. Я забыл об уровне боли (к счастью). Все мышцы спины (кроме одной) атрофировались за четыре месяца перерыва. Это было действительно очень травматично (один день по часу, паралич, невозможность мочиться, проверка номера телефона деревенской медсестры, чтобы вставить… .штуковину… с кувшином). На этой неделе я могу ходить, сидеть, спать, готовить, ремонтировать машину и… восстанавливать этот сайт.

«Что напоминает мне последний анекдот».

Ах да, легкая атлетика. То, чем я занимаюсь, обычно называется диагностикой неисправностей. Однако часто кто-то уже исследовал это до меня, используя все правильные протоколы и процедуры, а также больше таланта. Особенность, которую (по какой-то причине) может предложить мое образование, — это то, что известно как исследование «упущений». Возможно, вы слышали о комитетах по надзору, которые изучают уроки, извлеченные после событий, которые, как предполагалось, уже были охвачены правилами, наблюдениями, вниманием и талантом. Если все же что-то не сработало, исследование «упущений» направлено на то, чтобы выяснить причину, потому что на этом этапе это, очевидно, то, о чем вы не знали и не думали. В некотором смысле, это открытие.

«Легкая атлетика?» Ах да, по моему опыту, всегда найдется кто-то, кто лучше в чем-то, включая мои мыслительные процессы. Смотря Олимпийские игры, возможно, разумно учитывать, что мы не обязательно видим самых быстрых, сильных или самых умелых. Мы смотрим на тех, кто выделил время и приехал, чтобы принять участие. Ах, это другое дело! Возможно, я стал свидетелем мирового рекорда. В Ирландии, после обучения программистов по программному обеспечению для предотвращения столкновений с помощью радаров (Raytheon), я взял вечерний отгул и прогулялся по средневековым крепостным стенам города (которые не очень высокие). С одной стороны — шикарные магазины и кофейни. С другой — полицейские в бронемашинах обсуждают спор с соседями. Все очень спокойно, двадцать ярдов друг от друга. Я иду дальше и, к моему удивлению, вижу парней под стеной, готовящих небольшие зажигательные бомбы. Более того, в этот солнечный вечер камень пролетает прямо над моей головой; он был направлен не на меня, а на наблюдательный пост с колючей проволокой и камерами. Я просто гуляю! Прекрасный вечер. Полиция решает не вмешиваться, вместо этого приезжают проповедники и социальные работники. Это тоже не помогает. Кто-то звонит, и подъезжает Opel Corsa; из него выходят два мужчины. Молодые люди внизу бегут — так быстро, что, возможно, только пальцы ног касаются земли. Трудно сказать наверняка; травянистый склон уходит далеко; они здесь, а потом вдруг вдали. Художники пытаются иллюстрировать такие вещи, используя… …образные методы… …но чтобы поверить, нужно увидеть это своими глазами.

Резюме — своего рода

Пожалуйста, размышляйте, как хотите, но будьте осторожны с моряками. Никто никогда не причинял мне вреда на корабле — ни разу. Тем не менее, переход из Королевского флота в коммерческое судоходство был выбором, который потребовал глубокого размышления. Я был вовлечен (раньше) в установку систем JOTS, передавал секретные коды на бумажной ленте и проводил недели перед сейфами и кодовыми замками. Проводил время в бункерах Нортвуда и Гибралтара. Инцидент с USS Vincennes потряс меня; они не знали, что с этим делать, а я не знал, как это исправить. Я уволил себя. Многие пытались убедить меня остаться, но «надзор» со стороны военных был слишком сильным. Тем не менее, наши пути продолжали пересекаться. После десяти лет работы на коммерческих судах меня позвонили с авианосца, который виден на фотографии. Им нужно было отремонтировать коммерческую систему электронных карт, которую они тестировали. Я вернулся к своим корням: в пользу предотвращения столкновений, в пользу безопасности экипажа и экипажей судов, с которыми они могли столкнуться, где-то у побережья Майорки. Не упоминая, что я был бывшим лейтенант-коммандером Королевского флота, я просто выполнял свою работу и обедал в столовой вместе с техником. За нами всеми наблюдает очень решительная женщина с полностью заряженным автоматическим оружием. Это тоже добровольный флот (ВМС США), но не тот, который я знал. Все зависит от того, откуда ты родом; именно с этого я и начал.

Надеюсь, вы понимаете: цвета разных ситуаций так же разнообразны, как и количество флагов. Трудно чувствовать себя порядочным человеком. Одно дело — научиться «патрулировать и отправлять сообщение, если что-то увидишь», и совсем другое — рассчитывать, как нанести вред кому-то на расстоянии, стараясь при этом не навредить себе. Это то, что все это имеет общего с «гражданской жизнью», в то время как они (граждане) платят, а вы — ну, возможно, платите самую высокую цену. Поэтому я ушел; полностью потрясенный.

Личные записи.

Я был почти на мели один раз и дважды остался абсолютно ни с чем (в финансовом плане), несмотря на несколько работ с минимальной заработной платой и одну на пике финансового благополучия благодаря хорошо выполненной инженерной работе. С 1986 года не было сексуальной активности; дважды делал предложения о браке (в том числе иранской женщине, которая очень вежливо отказала). Для некоторых читателей это может не иметь большого значения и казаться неуместным здесь. Пожалуйста, поймите, что для некоторых культур в местах, где мы никогда не были, это гораздо более значимо. Тем не менее, в целом я вспоминаю Ким, Вирджиния-Бич, 1981 год, ее простоту и искренность, и я мог бы… представить, как мы сливаемся воедино… и больше не можем… различить, кто есть кто. История моей жизни, в некотором смысле, кажется, упустила свой шанс.

Однако, если бы мы были командой (она со мной), независимо от всех других мер и эмоций, рак рано или поздно показал бы свое уродливое лицо. Есть много других вещей (конечно), поэтому я принимаю и адаптируюсь — работаю над этим сейчас. Не только это, но и вы, дорогие читатели… … как бы вы ни продолжали… … я надеюсь, что вы можете считать, что моя услуга в пользу того, чтобы вы продолжали. С чем угодно и со всем, что вы выберете — но не с этим.

Нет ничего смешного, если вас убьет овощ. Ученые могут начать кричать: «Это не овощ! — это клубень! Крахмалистый — féculent по-французски!». Ну, ладно, но, возможно, вы могли бы использовать свой докторский интеллект, чтобы понять, что я описываю свою услугу и свои ограничения — кому-то другому.

«Э-э, ну, это было тяжело. Э-э, чем вы сейчас занимаетесь?»

Надеюсь, что кто-нибудь, кто угодно, оставит положительный комментарий на любой из страниц этого сайта.

«А почему?»

Потому что, как вы знаете, моя жизнь измерялась в терминах — результатах. Я применяю это к себе, независимо от количества обещаний, независимо от уровня предполагаемой компетентности и независимо от того, кто их дает.

«О боже: предложите мне». .

. . . . .Невероятно! Все в порядке так, как есть — включая полный провал в общении. Я действительно чувствую себя счастливым — осознавая это!

«Мы понимаем, о чем вы».

Что я счастлив? «Это тоже».

Как я делаю то, что делаю сейчас.

Огромный объем данных рассчитывается в фоновом режиме. Для анализа на любом компьютере требуется два монитора (как в инженерном деле с двумя чертежами формата A1; это просто здравый смысл), а для последующего использования файла или составления отчетов требуется только один. Я выбираю инвертор с аккумулятором и устройство защиты от перенапряжения, чтобы защитить свою работу. Я выбираю оборудование Shuttle из-за его бесшумности; оно также подходит для круглосуточной работы в жарких или холодных условиях, это оборудование высшего класса. Хотелось бы, чтобы моя работа была такой же.

Чтобы раскрыть ужасающую правду, руководством были/являются лекции Сванте Аррениуса по иммунохимии 1907 года. Я не блуждаю в моделях, регрессиях и вероятностях. Во многих отношениях наш метаболизм ведет себя в переносе энергии как вертолеты. Есть источник (турбина), и то, что вы делаете с элементами управления, должно распределять его. Если пилот зависает на максимальной нагрузке, то ничего не остается для бокового движения, поворота или подъема. Большая часть моей работы связана с энергетикой. Компетентный химик укажет, что мы обычно читаем или слышим о продуктах, о том, что остается в конце реакции. Однако всегда есть скорость, с которой это происходит; это интересует некоторых химиков, потому что лучше правильно ее определить. Если вы сидите в классе и наблюдаете, как профессор кладет одну химическую реактивность в бутылку на столе, это, возможно, интересно. Если профессор кладет две, даже я знаю, что что-то произойдет. Когда профессор упоминает, что собирается смешать их вместе, возможно, как и я, вы вдруг задаетесь вопросом, не сидите ли вы слишком близко. Он может сказать: «Пожалуйста, смотрите внимательно», а я думаю: «Я бы предпочел не смотреть».

Важность скорости химической реакции заключается в том, что это требуемый или ожидаемый результат, а не продукт. Например, фейерверки, светящиеся в темноте палочки, лампочки, сварочное оборудование и, конечно же, наши транспортные средства. На вводной странице отмечается тот факт, что наши тела — это транспортные средства с высокой скоростью химических реакций — думать только о статичном скелете или тканях просто недостаточно. Для лечения важно знать, «что» течет; вы удивитесь, сколько работы проделано над «как быстро»; просто об этом говорят меньше. Если вы защищаетесь от чего-то или держитесь на расстоянии, возможно, это не только для того, чтобы избежать реакции, а скорее из-за возможной скорости. При езде на скутере одной из трудностей (в сельской местности) является количество и виды собак, которые приседают и бросаются, с оскаленными зубами и лаем, прямо на вас и ваши ноги — потому что движение (с их точки зрения) похоже на движение их доисторической добычи. Я знаю, что не стоит преувеличивать риски. Коллеги из Африки могут сказать, что адреналин выделяется сильнее, когда это кошка, потому что их кошки больше и быстрее собак. Однако, похоже, что крупные кошки (такие как львы) справляются с этим и концентрируются на чем-то другом.

«И что с того!» «Какой у вас опыт и квалификация, чтобы делать это вместо этого?»

Читатели, возможно, оценят этот вопрос на уровне 7. Там я рассказываю, как перуанцы решили эту проблему еще в XII веке (с европейской хронологической точки зрения, что, конечно, не имеет значения).

Вчера вечером, как и каждый вечер перед сном, я смотрел YouTube, в том числе Марка Робера, который показывал, как у него и его сына идут дела, «Правда о моем сыне». Хотя я фанат Дерека Паравичини и с удовольствием смотрю, как Джулс Холланд вскакивает со своего места после игры на фортепиано с Дереком, Марк указывает, что предположение, что дети-аутисты будут удивлять каким-то гениальным талантом (который никто другой не может проявить) … ну, это предположение и скорее упускает суть. Это присутствие человека, который влияет на лучшее там, где это наиболее важно — дома.

Я сижу здесь, используя клавиатуру так, что это не удивит вас.

Для многих последствия будут чрезвычайно болезненными. Моя работа уже делала это раньше, когда мне было двадцать с лишним, когда скрытое стало очевидным — благодаря моему вкладу в работу. Руководители проектов — потрясены. Я думаю, не из-за представленных фактов, а скорее потому, что они признали, что работа (выполненная таким образом) не претендует на то, чтобы быть спорной, не подчиняется, не противостоит и не ведет кампанию. «Так что же это тогда?». Ну, как тихие разговоры с коллегой о проблеме. Чуть позже — немного шуток (возможно), но успешных, потому что… рядом нет крикливых болтунов. Обычно они избегают критических ситуаций, которые охватывает моя работа. Клиент может воскликнуть, совершенно потрясенный: «О боже!», задыхаясь, но все же суметь сказать «спасибо» или сделать жест рукой. Некоторые, испытывая боль, думают извиниться за вещи, которых мы даже не заметили, но которые их беспокоят.

Я пишу, потому что кто-то меня об этом попросил. Иначе я бы ни слова не сказал. «Почему?» Я понял, что большинство (не все) одобряют что-то только потому, что это конкретно то, что им нравится. Если они на пути к тому, чтобы получить то, что хотят, они могут терпеть довольно много дискомфорта и стресса. Но не это. Здесь нет ничего приятного, ни в раке, ни в том, что его вызвало. Прямое изложение дела никому не понравится. Празднование — это для после.

Марк Робер выражает свое мнение, что даже если кто-то когда-нибудь излечит рак, это не сравнится с любовью и равновесием, которые дают такие люди, как его сын. Я согласен, но что я могу с этим поделать? Отказаться, потому что эта работа здесь менее значима (что действительно так), или выяснить, чего мне не хватает? Я считаю, что дети, включая его сына, были бы еще счастливее, если бы Марк был счастлив.

Искренность Марка поразительна и освежает, она напоминает мне кого-то, кого я знал. Марк и его приглашенные гости называют свои усилия «сбором средств». Поэтому я рассматриваю финансирование, потому что, по его мнению (не по моему), это уместно; что-то здесь не сбалансировано. Рожденный, чтобы служить (как только я освоил это), я, конечно, размышляю о том, что я живу не в том веке, чтобы весь день проявлять альтруизм. Купоны, называемые деньгами, являются современным способом выразить признание за оказанные услуги с пониманием того, что получатель может распределить их по своему усмотрению. … чтобы аналогичным образом признать ценность усилий или материалов, или и того, и другого (подготовка и паузы), проделанных кем-то другим. Это более практично, чем обмен мешком моркови (там, где я живу); но тот же мешок, перенесенный через горы на спинах животных, которым требуется сено и пастбище с защитой… ну, это просто бесценно. Итак, Марк (если я правильно понимаю) предлагает финансовую поддержку и признание услуг любви и смеха, предоставляемых… теми, у кого вообще нет денег. Во многих обществах это то, что американцы могли бы назвать «само собой разумеющимся»; это очевидно. Однако Марк, по-видимому, обращается в основном к тем американцам, которые, возможно, еще не поняли суть.

Я понял, что альтруизм или максимально близкое к нему поведение — рискованный образ жизни. В тридцать лет я решил жить так, чтобы до конца месяца отдавать каждый цент на любую благотворительную цель, которая только попросит; успех заключался в том, (согласно моему плану) отсутствие денег на счете каждые четыре недели. Довольно сильный выброс адреналина. Уплата взносов в систему социального страхования также была, согласно плану, одним из способов финансирования мужчин, женщин и детей, которых я никогда не встречал, — потому что они находились в затруднительном положении, и я также платил кому-то за то, чтобы присматривать за ними, заботиться о них, тем, кто следил за тем, чтобы они выжили. Если бы, только если бы я когда-нибудь окажусь в ситуации, когда у меня будет семья или приемные дети, и я буду думать о том, чтобы обосноваться в одном месте, копить деньги, чтобы инвестировать, и при этом у меня не останется ничего или почти ничего для себя. Казалось, это работает.

Это очень, э-э, мотивирует, быть постоянно бедным — до тех пор, пока что-то не пойдет не так.

Когда зимой 2017 года, по дороге на ферму, после столкновения с оленем (57 лет), я не мог работать из-за сломанного плеча. Никто раньше не рассказывал мне о медицинском страховании во Франции; оно очень отличается от Великобритании или Германии. Вы вносите ежемесячные взносы, но государство помогает только с чуть более половины расходов, если вы получили травму. Ну, без необходимости операции я мог бы как-то покрыть расходы и просто рухнуть дома. Затем я узнал, что, поскольку я не отработал сто часов тяжелого труда в предыдущем месяце, а тот факт, что я был на пути к тому, чтобы сделать гораздо больше, не учитывался, финансовой поддержки не будет вообще. Ноль. Взносы, уплаченные с 17 до 57 лет, а затем… единственный случай, когда я получил серьезную травму, никакой помощи.

Я много работал, но перерывы были запрещены (таковы правила). Ну, страховая компания позвонила и сказала: «Неважно, вы выбрали полное покрытие, что очень разумно. С десяти лет правительство обязывает страховщиков откладывать средства для — давайте посмотрим — жертв взрывов, террористических атак… и столкновений с животными. Вещи, которые страховщики раньше игнорировали, так что все в порядке».

Вроде того. Огромное влияние лишь нескольких страховых мошенников привело к тому, что FGAO использует слова работодателя в качестве подтверждения того, что платежные ведомости являются подлинными, а не подделкой в Photoshop. Молодая женщина, которая координировала мою работу (в агентстве), положила трубку и отказалась отвечать. Она готова была поднять палец ради кого-то в офисе с европейскими нормами кондиционирования воздуха, но не имела ни малейшего представления, как поступить с кормильцами «там», где температура колебалась от -8 до +38 °C. Она сказала: «Я не знаю; я не знаю…», а затем замкнулась в себе. Я писал письма и не понимал этого. Во всех моих предыдущих местах работы мы были бы в восторге, если бы кто-то был пунктуальным, эффективным и рассудительным. Но не она. И снова ничего. Можно было бы спросить, какое отношение к ней имеет моя страховка на личный автомобиль (полностью оплаченная), также действующая уже 40 лет? Совершенно верно с ее точки зрения. Дело в том, что мелкие страховые мошенничества и мелкие преступления ставят всех остальных в безвыходное положение, когда они пытаются доказать свою искреннюю бедственность, просто пытаясь подняться и сделать что-то.

Итак, моя ситуация рухнула; мое здоровье улучшилось, но уверенность в себе была у меня полностью утрачена. Очень любезная женщина из социальной службы (в городе) неожиданно позвонила по телефону и спросила, может ли она прийти. Человек, прикованный к дому из-за травм, имел право на одну бесплатную сессию на дому; у нее было предложение. Хотя пособие по безработице не предназначено для исправления ошибок других людей, могу ли я рассмотреть их помощь в этом виде, пока не найдется что-то новое? Я размышлял, думал и пришел к выводу, что я всегда только вносил свой вклад; пособие по безработице не имело к этому никакого отношения. Я был травмирован. Она наблюдала, поняла, что я не в пользу (из принципа); я решил отказаться, но ничего не сказал. Она тихо сказала: «Я встречаю таких мужчин, как вы… и они всегда отказываются». Чертовски верно! У меня все еще было двести евро, и я не умирал!

Но потом я понял, что не смогу выполнять эту работу для вас. Для анализов нужен был трекбол, второй монитор, новый компьютер, больше памяти и… Мне нужна была настоящая еда, чтобы поправиться. Страховщики автомобилей действительно помогли, организовав осмотр врача, и он имел «право» добавить деньги за… шрамы и что еще? … «причиненные неудобства». Как будто я был мужчиной-моделью, который больше никогда не выйдет на подиум. Поэтому я сказал: «Хорошо». Деньги за «неудобства». Думаю, я никогда этого не пойму. Как, возможно, и Марк с его друзьями. Странно? Да. Достаточно? Нет. Итак, через десять месяцев после того, как она (та добрая женщина) спросила, я связался с ее офисом (потому что она просила) и мое отношение изменилось. 16 евро в день из взаимного страхования сельскохозяйственных работников (куда я вносил минимальную сумму) в течение трех лет. Сегодня я являюсь BNC, PRR в MSA и получаю пенсионные выплаты от Министерства обороны Великобритании (и понимаю это!). 14 лет в ВМФ заслуживают этого (по-видимому), поэтому я мог отменить выплаты по социальному страхованию. Документы по Brexit готовы, частная медицинская страховка тоже. Но теперь я должен описать диабет и рак со всеми таблицами; прояснить тысячу органов здравоохранения и десять тысяч научных отделов; завершить веб-сайт на семи уровнях и двенадцати языках… Но я перестаю писать здесь… на мгновение.

Дорогие читатели, пожалуйста, воздержитесь от того, чтобы говорить мне (или кому-либо еще), что они должны или не должны делать.

Я прошу. Я способен на многое… но не на то, чтобы оставить это (предложение положить конец раку и диабету).

Поэтому я надеюсь, что Марк (и такие же люди, как он) согласятся, что, помогая ему (без денег, используя бесплатное программное обеспечение и общие данные), я, возможно, помогаю и его сыну — возможно, таким образом, который его сын заметит и оценит — именно таким, каким он есть. Но это, конечно, по его мнению. И что еще более важно, мы (никто из нас) не знаем, как это будет. Некоторые пытались пошутить со мной, что они раздражены: «Покончить с раком? А от чего я теперь умру?! Я на это рассчитывал!». Покрытый страховкой, убежденный в раке и в том, что каждый квадратный метр покрыт ядерным оружием… Я могу понять, что иногда людям приходит в голову, что, возможно, с них хватит. Любой выход, который кажется законным.

Ни Марк, ни я, ни его сын не можем с уверенностью сказать, как бы мы себя чувствовали в мире без ядерного оружия и рака. Я, конечно, уступаю ему. Они могут решить попробовать — попытаться оценить, как бы они себя чувствовали. Эти угрозы — как клетки влияния и давления (для меня), потому что они стирают улыбки с лиц многих людей, которых мы встречаем, даже когда мы думаем, что сегодня действительно счастливы. Это трудно выразить, так что, пожалуйста, простите меня, если я споткнусь. Я знаю, что развивающиеся страны несут огромную нагрузку, по-прежнему не получая справедливой заработной платы… потому что некоторые из их клиентов в первом мире платят больше, чтобы получить больше, в том числе лечение рака. Нагрузка, расходы, несчастье — и всегда финансовый стресс и разорение, которые перекладываются… на кого-то другого. Надеюсь, Марк одобрит мою попытку подвести итог. Я заметил, что его видео помечено как связанное с финансами и финансированием. Было бы гораздо больше богатства, если бы рак был излечен, а диабет побежден. Опытные коллеги могли бы остаться, а не умирать. Теперь я отклоняюсь от темы, упоминая перспективы. Если ваша страна процветает, как никогда за последнее столетие, я надеюсь, что вы рассмотрите возможность попросить своих государственных служащих вернуть огромные налоги, а не в четыре раза увеличить расходы на вооружение. Я не могу угодить эгоистам с тем, чего они хотят сейчас или в будущем, но я могу попросить их отложить это решение, хотя бы на этот раз.

Конец эпопеи

Офлайн-чат. [ Я думаю, что я поступил правильно: ни слова о том, что кто-то должен или не должен делать; несколько просьб; без умоляющих слов; что вы думаете? «На самом деле, довольно хорошо!». О, я ожидал меньшего, э-э, энтузиазма. Э-э, мне пришло в голову поделиться некоторыми вещами о Кембриджском университете и Королевском флоте. Что вы думаете? «Пожалуйста, поделитесь!». О, хорошо…]

Одним из критериев оценки, написанным на странице «О нас» веб-сайта, является «Что о нас говорят наши клиенты и партнеры». Думаю, это помогает. «Наконец-то по теме!»

1989. Лейтенант УОКЕР — умный, проницательный офицер с пытливым умом, который, несмотря на свой неопытность, с энтузиазмом и бодростью относится к своей работе и становится все более преданным службе. Он хорошо реагирует на поощрения, эффективно использует свою инициативу и демонстрирует разумный, профессиональный подход к инженерному делу. Менее уверенно чувствуя себя в штабной работе, он развивает свои навыки, и его устные брифинги улучшаются, отражая его растущую уверенность в себе. Надежный и энергичный лейтенант УОКЕР демонстрирует хорошие организаторские способности и постепенно становится все более эффективным офицером. Благодаря своей сильной личности, восприимчивости и адаптивности он имеет потенциал для успешной работы в службе. (адмирал).

Хорошо, это приятно. Однако это также означает… УОКЕР неопытен (поэтому мы многое ему простим), его работа со штабом не поддается описанию, ему предстоит пройти долгий путь, прежде чем он сможет эффективно проводить брифинги для других. Мы замечаем улучшения (слава богу).

1990. УОКЕР — умный и обаятельный офицер с веселым характером и очень позитивным отношением ко всем аспектам своих обязанностей и военной службы. Он хорошо справился с задачами этой сложной должности, став все более профессиональным инженером с наиболее конструктивным подходом. Его работа в штабе хорошо продумана и ясно отражает его интеллект и хорошие аналитические способности. Энергичный, выносливый и бдительный, (он) является уверенным лидером и способным организатором, который справился с задачами, связанными с его обширными обязанностями по решению сложных технических процедурных и вспомогательных вопросов, связанных с вводом в эксплуатацию нового оборудования. Он продолжает делать всесторонние успехи, которые вселяют большую надежду, и явно демонстрирует хороший потенциал на будущее. (адмирал).

Это щедро. В деталях того, что происходило, моя инженерная работа заключалась в том, чтобы замечать «упущения»; что не работало, описывать, почему, и оставаться обычно спокойным, когда другие бледнели или краснели от ярости. Веселый? Не совсем; скорее я был расчетлив в отношении личного (очень глубокого) несчастья и применял к нему то же отношение. Почему и почему нет — по поводу многого.

1991. Лейтенант-коммандер УОКЕР вел себя к моему полному удовлетворению. Очень компетентен в качестве офицера по испытаниям и руководителя секции, он успешно провел испытания новейшей системы управления надводными кораблями Королевского флота. … Строгий, но прагматичный в своем подходе, он эффективно использует свой интеллект и хорошие инженерные знания, эффективно планируя свою работу и работу своей команды, и он явно способен организовывать сложные и длительные испытания. Выразительный и убедительный в дискуссиях, обладающий живым чувством юмора, он пользуется популярностью у своих коллег и является приятным собеседником. Теперь, когда он по собственному желанию рано покидает Королевский флот, я желаю ему всего наилучшего в будущем. Я уверен, что он в полной мере воспользуется своими многочисленными хорошими качествами и построит успешную карьеру. (капитан).

Ну, это очень вежливо. Впервые кто-то заметил эту «новую» черту Уокера: «любимый» и «приятный в общении». Это то, что имеет значение (надеюсь, вы согласны). С другой стороны, моя идея уйти из флота раньше, чем в 55 лет, заключалась в том, чтобы служить другим. Я тогда иногда метался из стороны в сторону, не мог себя контролировать, не мог никому ни в чем отказать, у меня не было никаких карьерных амбиций. В конце концов, это может сработать (требуется много времени, чтобы адаптироваться, измениться и внести свой вклад в коммерческую деятельность, строго регулируемую правилами). Можно ли это сделать? «Сделано».

1994. Поэтому я занимаюсь ремонтом и установкой небольших лодок; встречаю много очень порядочных мужчин и женщин, которые в то же время готовы или подготовлены к тому, чтобы решать проблемы; прямо в лицо — где угодно, главное, чтобы было сложно. Я подозревал, что работа в коммерции будет сопровождаться постоянными действиями, а не репетициями, но на самом деле обучение происходит везде. Изучая чрезвычайно сложное навигационное оборудование со всевозможными ситуациями (используемое всевозможными людьми), я много размышлял о том, как идут дела или как они будут развиваться (личные мысли). Некоторые назвали бы это вождением или полетом «наобум». В моей памяти остались только слова благодарности, сказанные просто и доброжелательно. Самым забавным был случай, когда я работал один с кабелями на крыше каюты; это называется «трудный доступ». На мою голову упала тяжелая пыльная посылка, запечатанная и полная долларов. Дедушкин тайник… спрятанный и забытый. Его внук был удивлен и счастлив. Пригласил меня в первый круиз в Шотландию. Дело в том, что я был на первых шагах к обновлению своих взглядов на «людей» и принятию нищеты в обмен на опыт.

1994. Я почувствовал необходимость написать своему бывшему руководителю в Кембриджском университете, который тринадцать лет назад написал официальное письмо, выражая свое недовольство (в 1981 году). Он пошел на риск, приняв офицеров ВМФ прямо в Кембридж, и был (тихо) в восторге от того, что мои результаты за первый год по всем одиннадцати предметам инженерного трипоса были (как это называется) 2,1 (и он проболтался, что это был самый высокий результат, чуть не достигший уровня первого класса). Неплохое начало. Я не помню, чтобы я испытывал какое-то особое давление (и от него — вообще никакого). Учеба была интересной, хорошо организованной, хорошо преподаваемой, и было вполне естественно продолжать — потому что это было интересно; никаких других причин не было. Однако с его (Дадли) точки зрения, это было неплохим бонусом, если его инстинкты в выборе студентов оправдывались какими-то результатами. Он был добрым человеком, чрезвычайно добрым. Поэтому он написал (в 1981 году), что мое падение на последнее место в классе в последний год было ужасным и печальным. Он также осторожно упоминает, что третье место в течение трех лет было вполне приемлемым (не вызывало удивления). Вы уже продемонстрировали свои способности, поступив в Кембридж. Однако стремительное падение было (для него) совершенно ужасным. В 1994 году я написал ему ответ, объяснив, что я понял, в чем была причина. Я не ожидал никакого ответа. Он был очень занятым человеком, который помнил всех на протяжении десятилетий. В рукописном письме он выразил огромное облегчение от того, что получил объяснение. Я попробую привести метафору (для вас, дорогие читатели).

Во время долгого перелета над океанами или Гренландией, если один из четырех двигателей загорится, развалится и отвалится (такое бывает, будь то Rolls Royce или нет), вы не увидите, как пилоты смотрят в окно и говорят: «Ха! Ха! Хорошо, что он отвалился!». Прилагаются огромные усилия, чтобы восстановить ситуацию (на борту) и зафиксировать ее. Затем мобилизуются корабли и водолазы, чтобы найти обломки, доказательства, извлечь уроки — с большим методичным подходом, мерами безопасности, затратами времени и риском. Молодые студенты могут не впечатлять каждый день, но если они терпят неудачу, лучше всего оценить их ценность. Они продвинулись в дальнейшем обучении (без оплаты), что говорит о многом. А как насчет всех учителей и семей, которые были вовлечены в этот процесс? Восстановление важно — если вы придаете какое-либо значение человеческой жизни (она гораздо важнее одной газовой турбины) — независимо от того, будут ли они брать на себя ответственность в будущем или нет. Было вложено много средств, и мне интересно, что заставило кого-то пошатнуться или даже хуже. Не все (заинтересованы); не все так думают. «Собака съедает собаку!» — предлагают они. Вы уверены? Или это скорее показатель того, как вы ведете себя в результате своих выборов?

Ну, это было не очень мило. Тем не менее, я пытаюсь помочь, сравнивая трехлетних детей с опухолями мозга с некоторыми людьми с характером «увядающих фиалок», страдающими не больше, чем от потрясения своих тонких чувств. Так что это явно в вашу пользу.

[К сожалению, в памяти всплывает университетский профессор физики и математики, наблюдающий за тем, как я устраиваюсь (возраст 45 лет). Он замечает (с усмешкой): «Он выглядит так, будто думает, что что-то знает!». С какой целью? Чтобы подростки-девочки в той же комнате хихикали вместе с ним! Я считаю, дорогие читатели, что нам не нужно беспокоиться о том, что инженеры «что-то знают». Некоторые беспокоятся о полетах (что это будет полет с испугом или хуже)? Если инженеры ничего не знают, такой самолет не сможет взлететь! Конечно, есть прототипы и испытательные полеты в окончательной конфигурации, но если вы покупаете обычный билет на проверенный самолет, который одобрен пилотами, то это потому, что все участники процесса… …что-то знают.].

«Итак. Подводя итог…» На чем мы остановились…

1994 год. Дадли (инженер) отвечает (из Кембриджа)… что он сожжет мое письмо (о происшествии, которое привело к краху; если вас сбил автобус, это не значит, что вы невероятно слабы); затем Дадли возвращается к своим добрым чувствам и говорит, как он хотел бы, чтобы я побыл с ним (в Кембридже) некоторое время. Если бы я сообщил о проблеме, он, вероятно, сразу перешел бы к делу — как он может помочь сейчас, где он находится (несмотря на то, что постепенно теряет зрение). В этом конкретном случае я уже разгадал загадку, решил ее… …так что он был за прогулку, возможно, за какое-то развлечение и совместный ужин в колледже Св. Катерины. Какой джентльмен (а также, когда-то, пленник японских войск во время Второй мировой войны). Мой круг общения очень разнообразен. Он пишет…

Вы всегда пользовались моим (и Уайли) глубоким уважением, и я только сожалею, что у вас позже возникли другие проблемы, в решении которых мы не смогли вам помочь. …; и для умного человека это должно быть разочаровывающим, для чувствительного, вероятно, невыносимым, а я думаю, что вы и умный, и чувствительный.

Ну, Уайли был профессором, и мы с ним остались на лето после экзаменов (в университете, потом дома, потом еще), чтобы помочь ему завершить алгоритм спутниковой навигации. Я хранил эти письма тридцать лет, и теперь я их перечитал. У меня нет копии моего письма Дадли, все написано от руки чернилами. Когда я сейчас об этом думаю, я уделяю ему больше внимания. Когда бывший узник Второй мировой войны говорит, что ситуация, должно быть, была «невыносимой», это многое говорит.

«Как все сложилось?»

2004 год. Один капитан корабля отметил заметный успех (достигнутый в команде); я переведу предисловие с немецкого на английский. В целом, мы слишком заняты, чтобы говорить о том, что все идет хорошо. В мире судоходства навигационное оборудование проверяют весь день, чтобы убедиться, что оно по-прежнему работает правильно. Офицеры корабля не имеют ни времени, ни желания что-либо хвалить; «нет новостей — хорошие новости». Они также сохраняют запас (без комментариев), чтобы позже иметь возможность прямо критиковать недостатки. В конце концов, это оборудование для обеспечения безопасности, и оно не имеет ничего общего с симпатией или желанием угодить кому-либо. Однако моя мастерская и рабочий корабль для завершения нового уникального проекта по созданию радара… привлекли внимание. Идея заключалась в том, чтобы поделиться рабочим мостиком корабля, протестировать новое оборудование бок о бок (что было сделано британскими и немецкими инженерами) и оставить дополнительный новый радар на борту (в качестве благодарности). Несколько недель спустя, вернувшись в офис, я обнаружил это (от капитана) . . . . .

Новый (радар) работает так, как и ожидалось, и даже лучше! Особенно в качестве ведомого от S-диапазона. Замечательно! А автоматический режим просто великолепен в открытом море в любых погодных условиях. «Фантастический» — это самое подходящее слово. . . . . . . . . .Нам всегда приятно видеть вас и ваших трудолюбивых коллег на борту. Вы всегда желанные гости, в любое время и в любом месте. И если кто-то из ваших потенциальных клиентов захочет прийти на борт для живой демонстрации, мы не против. Совершенно нет проблем. Еще раз спасибо и наилучшие пожелания от нас (с корабля). С уважением, (капитан)

Следует иметь в виду, что судно было практически новым, возможно, самым сложным судном в Северном море на тот момент, с очень плотным графиком, часто ужасными погодными условиями, доставкой материалов из Норвегии и высокой степенью автоматизации, чтобы вообще иметь возможность выполнять свою работу; круглый год, днем и ночью. Норвежские офицеры и международный экипаж были лучшими из лучших (с точки зрения таланта, опыта и внимательности). Они не были склонны к слабым похвалам, возможно, вообще к ним не были склонны. Это больше в моем стиле: устройство работает или не работает. Я никогда не видел ничего подобного и узнал, что это произвело впечатление на моих коллег. Они были взволнованы; конструкторское бюро сильно отличается от шторма. Они знали, что я выбрал суровую испытательную ситуацию (чтобы быть абсолютно уверенным), а не менее сложные варианты. Пятнадцать инженеров (всех специальностей) чуть не взлетели от радости. Конечно, внутреннее сообщение, распечатанное на бумаге, было более… э-э… сдержанным, сфокусированным… с определенным намерением. Дело в том, что искренние поздравления, высказанные без просьбы, бесценны. Я не имею в виду громкоголосых, кричащих «Ра! Ра! Ра! Ты сможешь!» (при этом убедившись, что они не смогут).

Доброе утро всем (от руководителя группы по разработке радаров на заводе). Взгляните на приложенное письмо от капитана (корабля), судна, выбранного для морских испытаний отделом исследований и разработок. Просто невозможно получить более убедительное свидетельство о производительности нашего (нового) радарного оборудования. Для нашей команды и нашей компании этот положительный (и добровольный, незапрошенный) энтузиазм знаменует собой важную веху; в письменной форме подтверждено, что продукт действительно очень хорош, разработан не только для производства, но и уже проверен. Многие из нас (даже после успешного получения государственных типовых разрешений) действительно не были готовы праздновать; теперь можно избавиться от этих (серьезных) сомнений/осторожности.

Нам (нашей компании) трудно поверить, что мы этого добились. … Я могу только (в очередной раз) от своего поста выразить вам свою личную благодарность за неустанную командную работу. Если вы заметили, что в списке адресатов кого-то не хватает, пожалуйста, перешлите им это письмо. Особая благодарность Маттью Уокеру, который с большой самоотдачей провел испытания на море и точную настройку; кроме того, он координировал и руководил многими командами (в том числе и на этом сайте), чтобы добиться успеха. К сожалению, он покидает компанию (Raytheon Marine), что для нас является тяжелой потерей для нашей команды (и нашей компании); потерей такого глубокого ноу-хау в области радиолокации.

Оглядываясь назад, я не очень высоко оцениваю свои способности в области электроники. Я был более компетентен в навигации, что очень помогает при работе с капитанами судов. Вы технически подкованны, но для них очень приятным сюрпризом является то, что вы также освоили основную часть их профессии (карты и автопилоты). Я улыбаюсь, когда думаю о своих коллегах (британцах, немцах и мексиканцах), улыбающихся. Кажется, жизнь такова, что и память тоже работает!

Сейчас я все еще (спокоен), данные и анализ по диабету находятся в процессе работы.

Кажется, что это невозможно представить, но я уже делал это раньше… …по словам кого-то другого. Кажется, что, оказывая услуги (мою небольшую часть всего этого), я достиг «этого» (в профессиональном плане)… …по словам других. Это аспект обслуживания, который является взаимным и понятным для нас; те, кого я встретил и кто вызвал у меня уважение. Повара, водители, механики, техники, персонал отелей, пилоты, хирурги, врачи, медсестры, строители (я тоже работал на сносе зданий), кровельщики, сельскохозяйственные рабочие; мы все предоставляем услуги, даже если некоторые наблюдатели думают, что мы ведем себя как рабы. Я чувствую себя привязанным ко всему этому и легко дышу за своим столом здесь (ну, по крайней мере, сейчас; не всегда!).

Я очень скучаю по ним всем. Надеюсь, мои товарищи по Королевскому флоту будут, э-э, по крайней мере, осторожно довольны. Смысл всей этой страницы в том, чтобы читатели имели возможность рассмотреть примененный характер. Отчеты находятся на Researchgate; они совершенно безличны, и это, иногда, ну, часто, действительно раздражает. Таков протокол, но теперь у вас есть больше возможностей выбирать самим.

«Так чего же не хватает?»

Ну, я опустил любые упоминания о душевных муках по поводу чего-либо в личной жизни, сосредоточившись на том, что (по моим оценкам) может быть интересно для читателей отчетов. Я встречал многих техников и инженеров, более способных, чем я. Мы специализируемся, потому что мое поколение училось во время величайшего перехода в инженерии, который когда-либо видели. Логарифмические таблицы и логарифмические линейки (у меня до сих пор есть свои), за которыми последовали транзисторы и компьютеры (ассемблер, машинный код, Fortran IV) и способность быть точным по крайней мере в четырех единицах измерения, десятичных или любых других. Затем компьютеры стали доступны для всех и почти каждого (с телефоном). Мы по-прежнему привязаны к тихим типам с мирным взглядом, после того как много страдали, но не от программных ошибок и не от спама.

Как проводить анализы, размещенные на Researchgate.

Я трижды был инструктором (дважды для Raytheon) и пришел к выводу, что вполне реально обучать студентов второго курса университета, и они могли бы проводить анализы. Возможно, они узнают гораздо больше, занимаясь этим. Знания по физической химии полезны, но не обязательны. Смысл (очень отличающейся) страницы «О нас» выше заключается в том, что старшие читатели (из любой сферы жизни) знают наверняка, что характер имеет значение. Любой может узнать что-то новое, не нужно об этом кричать на всех углах. Применять это надлежащим образом? Я предлагаю свой опыт по крайней мере двух способов. В молодости я мог это делать, будучи наблюдательным, наивным, без враждебности и полностью убежденным, что все будут довольны, узнав об этом. Когда я стал немного старше, я мог это делать, будучи наблюдательным, хорошо информированным, без враждебности и по-прежнему полностью убежденным, что все будут довольны, узнав об этом.

Очевидно, не все. Я заметил, что многие с достоинством принимают выводы расследований, даже когда эти выводы являются неожиданными и неприятными новостями. Они не улыбаются, но принимают это. Человек понимает, что пора собирать вещи и уходить. Промышленность может получить такую краткосрочную услугу без колебаний — от тех, кого называют консультантами. Я не имею в виду продавцов философий и бизнес-моделей; я имею в виду людей дела, которые уже сделали это на вашем сайте с вашей собственной информацией, с результатом, который вы можете использовать. Как и в случае с любым результатом, наступает период неопределенности. Нормально, что участники надеются, что эта неопределенность закончится, напряжение ослабнет, и поэтому вы (консультант) оставляете контактные данные и уходите (чтобы дать им пространство). Вернувшись в свою комнату, дома или в отеле, иногда (часто) возникает задержка в транспорте, так что есть время посмотреть вокруг и узнать что-то еще… о людях.

Национальности, с которыми работал более трех недель подряд.

Голландцы, французы, индийцы, немцы, датчане, сингапурцы, гонконгцы, филиппинцы, эстонцы, норвежцы, шведы, североамериканцы, мексиканцы, британцы, бельгийцы, японцы, корейцы (южные), итальянцы, испанцы, греки, киприоты, поляки, ирландцы (северные), новозеландцы

Национальности, с которыми работал три недели или менее подряд.

Финны, египтяне, израильтяне, русские, китайцы, бахрейнцы, турки, исландцы, ирландцы

Национальности и их профессии, близкие или проживавшие вместе от одного до семи лет (совместное проживание, совместное использование жилья). Немцы (графический дизайнер, медбрат. …стал хирургом, археологом, студентом), китайский (доктор экономических наук), камерунский (студенты агрономии и информационных технологий), голландский (танцор), люксембургский (бармен), британский (три медсестры, один бывший офицер ВМФ, один программист, один бизнесмен), ирландский (дайвер), французский (семья), североамериканский/французский (семья).

«Закончили?» Думаю, да, если так считают читатели.

Анонимные комментарии разрешены. Имя, адрес электронной почты и т. д. здесь не обязательны. Хотя WordPress отфильтровывает большую часть спама, остальную работу я делаю вручную. Поэтому ваш комментарий может появиться в сети только после того, как я вернусь к этому столу. Если вы передумали, хотите изменить комментарий, предпочитаете, чтобы он был удален или перемещен в другую ветку, я могу это сделать (вручную), но (в этом случае) только если вы свяжетесь со мной по электронной почте. С уважением! Мэтью.